Повелитель металла - Страница 14

– Этот кувшин мы нашли в песке, он выпал из рук оборванца. Когда я взял его в руке, то он был пустым, сейчас же… – Дибер не договорил, вместо слов перевернул кувшин горлышком вниз. На дорогие шкуры и атласные подушки вытекла струйка очень чистой воды.

– Ты что делаешь? Да ты знаешь, сколько это убранство стоит? – тут же возмутился Ошитан выходкой главы охраны каравана.

– Постой, мой друг, – остановил бурю недовольства своего компаньона Амран. – Уважаемый Дибер, так этот кувшин был пуст и в него никто не наливал воду?

Только сейчас до Ошитана что-то начало доходить.

– Магический артефакт? Может даже из самого Саалигира?! – обрадовался Ошитан.

– Боюсь, что ты ошибаешься, мой друг. Кувшин этот – типичная поделка наших мастеров. Старый очень, такими пользовались родители ещё в моём детстве, но никак не вещь из древних городов, поглощенных Саалигиром, этим проклятием пустыни. А что со второй вещью, уважаемый Дибер?

– Смотрите сами.

Бронзовый слиток сорвался с ладони воина и врезался в меховую подстилку у входа в шатёр. От небольшого куска металла пошла такая волны сотрясения, словно, по песку ударил передними ногами боевой мамонт! Один из светильников поблизости от места падения битка подскочил в воздух и завалился на пол. Масло выплеснулось на ковры, по которым тут же побежали голубоватые язычки пламени. Испуганно вскрикнули рабыни и в панике метнулись на улицу. Одновременно с этим в шатёр заскочили два охранника с улицы с обнажёнными саблями в руках. Едва не столкнувшиеся с ними рабыни метнулись назад и попытались спрятаться среди сундуков и подушек.

– Что встали? Тушите огонь, живо! – гаркнул на них Дибер, потом повернулся к Амрану и с нотками покаяния в голосе произнёс. – Прошу простить меня, господин. Вышло не нарочно.

Работорговец только отмахнулся от него.

– Ничего, ничего, уважаемый Дибер. Ковёр этот старый, давно пора выбросить было. А так ты весьма наглядно продемонстрировал действие этого, хм, оружия. Больше ничего полезного у раба не было?

– Нет, господин. Да и эти вещи не высокого качества, быстро мана утечёт. Я, как знаете, хоть и слабый, но маг, разбираюсь в волшебных вещах.

– Мне бы умелец, который делает такое с бронзой ох как пригодился. Считаешь, этот оборванец и есть он? – Амран пытливо посмотрел на своего подчинённого. В ответ тот отрицательно покачал головою.

– Нет, господин, не думаю. Маг, способный зачаровать так действенно, хоть и грубо вещи, по пустыне в обносках ходить не будет. Но даже если и так, мало ли как боги решат подшутить, то он не стал бы скрываться и следить за караваном. Он бы вышел и предложил свои услуги за проезд в караване. Это проще и надёжнее, чем идти следом. Даже разбойники не стали бы его убивать и, возможно, рано или поздно отпустили бы, если маг не захочет влиться в их шайку.

– Ты думаешь?

– Уверен, – кивнул Дибер. – Маг, который может зачаровать сосуд, чтобы тот давал холодную воду в жаркой пустыне, может рассчитывать на почёт даже у своих недругов.

– Тогда кто он, это оборванец?

– Я считаю, что он уцелевший из каравана в Саалигир. Благодаря этим двум артефактам выжил под пустынным солнцем. Возможно, с ним был маг, который и сделал эти вещи, раненый или ослабевший, уж очень коряво наложены руны. Но маг погиб от ран, проклятья, тварей Саалигира или болезни. Может, воды на двоих не хватало и оборванец его добил, когда тот обессилел. Артефакторы – это не боевые маги, сражаться за свою жизнь не умеют в большинстве своём.

– Ещё и убийца, – протянул Амран. – Ему самое место в шахтах.

– Господин, всё же я не стал бы этого делать. Я лично могу сломать ему хребет, чтобы не привлечь запахов крови духов пустыни.

– Нам нужны рабы, уважаемый Дибер, очень нужны. Боги знают, сколько этих вонючек помрёт, пока доедем до шахт, – вздохнул Амран. – Прикажи, чтобы принесли оборванца сюда.

– Хорошо, господин, – Дибер коснулся ладонью сердца, кивнул головою и повернулся на выход, но был тут же остановлен вопросом Ошитана.

– А он точно из каравана, что ходят в Саалигир?

– Я уверен в этом, господин Ошитан, – повернулся к нему лицом Дибер. – Цвет загара на его коже ни с чем нельзя спутать. Даже если не успел переступить черту между пустыней и этим проклятым краем, то, значит, провёл несколько дней у самой границы.

Через десять минут внесли в шатёр связанного и пребывающего без сознания незнакомца. Через весь лоб с головы к переносице тянулась засохшая полоска крови.

– Он хотя бы жив? – поморщился Амран. – Не проломили голову?

– Череп у него покрепче бычьего. Только боевым молот и бить, если расколоть нужно. А простая дубинка лишь оглушила, жить будет, – заверил работорговца Дибер. – Он уже успел очнуться и чуть ли не с кулаками напал на охранника. Пришлось опять оглушить. Буйный.

– Плохо, – негромко произнёс себе под нос Амран.

– Что, господин?

– Говорю, на шахтах быстро обломают. Ладно, ступай, я тебя позову позже.

– Стоит ли вам наедине оставаться с этим оборванцем? Если опять очнётся и попытается наброситься? – нахмурился Дибер.

– Уважаемый Дибер, вы считаете, что из меня совсем никакой воин и оружие я на поясе просто так ношу, для украшения и чтобы бросать пыль в глаза женщинам? – вкрадчиво спросил Амран, а в глазах его полыхнула ярость.

– Простите, господин, – виновато ответил Дибер. – Я лишь забочусь о вас и господине Ошитане.

– Сами справимся. Ступай и прихвати с собою рабынь.

Когда охранник ушёл, забрав с собою двух перепуганных девчушек с серебряными красивыми ошейниками на шеях, оба работорговца занялись оборванцем, что лежал перед ними на дорогом ковре. Очень высокий, неимоверно худой, но видно, что до невзгод был статным и отлично сложенным молодым мужчиной. Возраст сложно определить из-за длинных волос и бороды. Но седины нет, морщины не успели залечь вокруг глаз, кожа на исхудавшем теле упруга. Вряд ли больше двадцати пяти лет. По возрасту подходит для выпускника магических школ и академий. Самым ленивым и бездарным как раз по силам (их же это и выделяет) грубая работа с рунами и маной. Почти гол, только плохо скроенные из полусопревшей толстой холстины штаны до колен прикрывают срам. Ни малейших следов рабского ошейника, спина чистая, без шрамов от кнута и палок, на руках и ногах не видно потёртостей от кандалов. Амран мысленно горько вздохнул: свободный человек, скорее всего, он и есть создатель кувшина с водою и боевого битка.